Русское деревянное зодчество - Архитектура Ле Корбюзье

Широкую известность и руководящее положение в архитектуре в эти годы приобретает Ле Корбюзье, который видел истинную красоту в четкой ясности геометрических объемов, в простоте и логике современных железобетонных конструкций: “Дом – это машина для жилья”. Единственным источником архитектурно-эстетической выразительности, по его мнению, является архитектурная конструкция. Он создавал оригинальные, элегантные и красивые здания. В качестве лидера «новой архитектуры” Ле Корбюзье выдвинул пять тезисов, определяющих современный стиль:

1. Столбы (здание на столбах, которые заменяют первый этаж);

2. Плоская крыша (с использованием ее в качестве сада),

3. Свободное оформление плана (свайная каркасная система, доходящая до крыши, что дает возможность располагать внутренние стена в любых местах);

4. Удлиненное окно (вследствие каркасной конструкции горизонтальные ленточные окна могут располагаться по всему фасаду),

5. Свободное оформление фасада (каркас дает возможность распределять окна “без прямого отношения к внутреннему членению здания”).

В своей книге “Урбанизм” он предложил проект идеального многонаселенного города с деловой частью, индустриальной зоной и зоной садов. Именно ему принадлежит идея домов-небоскребов.

Небоскребы раннего периода обладали чертами ретроспек-тивизма, но со временем их облик приобрел черты геометризации, конструктивизма, а потом приблизился и к ультралаконичному.

Кроме Ле Корбюзье и Ф. Райтта крупнейшими архитекторами были К. Мельников, О. Нимейер, В. Гропиус, осуществившие многие оригинальные проекты.

Развитие архитектуры в послевоенное время осуществлялось подлозунгом “новой архитектуры”, вобравшей в себя передовые направления предыдущих лет, как универсального “интернационального” стиля, стандартизации и утилитарности. Технические возможности обеспечивали высокий уровень строительства, позволяли прибегать к самой широкой фантазии. Для оценки качества архитектурных сооружений была выработана специальная категория “хайтек” – высококачественная технология. Пришедший в архитектуру постмодернизм, предполагал использование новых необычных конструкций и материалов.

Судьба советской архитектуры тесно переплелась с судьбой страны начиная с революции 1917 года.

При рассмотрении и оценки архитектуры первых лет октября можно, конечно, стремиться определить все оттенки течений внутри нее, теоретические и фактические расхождения группировок, принять все ярлыки и клички. наклеивающиеся как со стороны, так и принимавшиеся самими участниками групп по отношению к себе. Можно расчленить архитектуру этого времени по городам, течениям, группировкам, авторам, периодам их творческого развития. Но мы попытаемся оценить все эти факторы на фоне общего исторического процесса, попытаемся уловить общую линию, целостность всего движения вперед, общую направленность новой советской архитектуры.

Несмотря на все теоретические и фактические расхождения группировок, будь то формалисты или конструктивисты, рационалисты или представители революционного романтизма – их объединяла, как и все революционные массы одна идея. И эта идея не что иное, как разрушение старых традиций, слом старых форм и методов мышления. Эта основная идея объединяет группы и массы своей сильной эмоциональной заряженностью либидинозной связи, чрезвычайными аффективными порывами. Архитекторы, как и все, торопятся отречься от богатейшего наследия прошлых лет. Рождается архитектура, ожесточенно отказавшаяся от всего опыта прошлого. В ней и помину нет восприятия прежних методов работы, прежних взглядов на “стили” и “стилизацию” – “весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем...”. Все предпосылки для нового зодчества закладываются в самом новаторском существе общества и направляются к одному – к образованию социалистической архитектуры, небывалой по содержанию и по форме. Из всех групп архитектурных явлений начала XX века в новую архитектур} переходит лишь одно - все строительные материалы и конструктивные достижения строительной техники: большие пролеты крупных помещений. большие поверхности остекления, малые сечения стальных и железобетонных опор – и в известной степени, выявление всего этого в архитектуре.

Разрабатывающиеся здания, благодаря социальным преобразованиям обязательно должны были приобрести черты сооружений нового общественного строя, черты сооружений социалистических.

Первые годы революционной России были годами разрухи. Тяжелое состояние экономики, неразбериха, разгул преступности – все это должно было бы ввергнуть страну в тяжелую депрессию, но мы видим обратное – огромный всплеск энтузиазма, как в рядах трудящихся, так и в рядах творческой интеллигенции. Происходит это из-за мощного массообразования. на которое направлена вся политика того времени: кто не с нами – тот против нас. “В массе же, в силу одного только факта своего множества индивид испытывает чувство неодолимой мощи, позволяющее ему предаться первичным позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать”. Таким образом, мощные высвобожденные энергетические потоки, сублимированные в творчество, дали уникальнейшие, феноменальные результаты.

Первые 10 – 15 лет были временем новых идей в архитектуре, большинство интересных проектов были обречены остаться лишь на бумаге, так как в эти трудные для страны годы не хватало средств на самые необходимые объекты строительства. Но именно это время дало толчок для создания и развития новой архитектуры. Именно архитектура 20-х годов является творчески исключительно напряженной. Этот период дал много ярчайших имен: Н. Ладовский, Леонидов, В. Татлин, В. Шухов. К. Мельников. Н. Троцкий, И. Голосов. И. Фомин, В. Гропиус, Веснины и многие другие. Архитектура первых лет октября ошеломила западных архитекторов множеством поразительных продуктивных идей, прекрасными образами прогрессивной новой архитектуры, заставила с вниманием изучать ее опыт. Но в середине 30-х годов эта архитектура начала терять черты глубокой идейности и содержания, что ранее, в период первого пятнадцатилетия, являлось ее характернейшей особенностью.

Постепенно исчезает индивидуальность, порождая череду подражательств. Архитектура индивидуумов переходит в архитектуру посредственностей. Так как архитектура существует не в абстрактной обстановке, а в конкретных социальных условиях, то в понятие "содержание", кроме безличного характеру общества "назначения" здания, обязательно входит (и всегда входило) понятие идейности этого содержания. Содержание становится категорией социально-исторической. Общество в этот период не приветствует новаторов-одиночек, так как они невольно противопоставляют себя обществу - большинству - массе. Единственно возможный способ существования в этот период - влиться в массу, стать ее частью.

Образ женщины вытесняется и заменяется образом Революции. Женственностью для Ленина становится партия. Но, развиваясь, партия утрачивает женские, и обретает мужские черты.

Так как архитектура явление социальное, которое определяется своим назначением служить потребностям общества и отражать идейную направленность его, то поворот его от яркого индивидуального к подражанию посредственностей очень закономерен, и путь, который ведет всевозможные течения и направления тот же - за счет отсечения всего нестандартного. волевого и яркого. Поток бездушной подражательности признанным западным, хотя и прогрессивным мастерам (Ле Корбюзье), легкой и доступной, затопили архитектуру начала 30-х годов. Романтика начала революции, высокий пафос новаторства 20-х годов, даже поиски одиночек начала 30-х годов оказались забытыми и незамеченными. В массовом наводнении потерялись бывшие лидеры. В опубликованной декларации ВОНРА (август 1929 года) критиковались “левые” и “нейтральные” группировки. В декларации говорилось: “...мы отвергаем формализм..., втискивающий в... заранее предвзятые формы содержание сооружений... Мы отвергаем эклектическую архитектуру и методы эклектиков, механически копирующих старую архитектуру. Мы отвергаем конструктивизм с его игнорированием художественного содержания и средств художественного воздействия... Мы считаем, что пролетарская архитектура должна развиваться на основе применения метода диалектического материализма... Мы за пролетарскую классовую архитектуру...”. Но крупных позитивных решений за этим так и не последовало.