Печи - Расположение русской печи в интерьере жилища

Особая тема – расположение русской печи в интерьере жилища. Обладая внушительными размерами и, соответственно, занимая много места, она на удивление рационально организует жилой объем, так что о создаваемой ею, на первый взгляд, тесноте говорить не приходится.

Русская печь не съедает, а напротив, расширяет жизненное пространство избы, из одномерного превращая его в многомерное. Местоположение самой печи (слева или справа) особого значения не имеет, хотя хозяйки не любили печей, расположенных слева, и избы с такими печами называли непряхами (в них неудобно было прясть).

А вот ориентация устья крайне важна. Существует три традиционных варианта.

Наиболее древний – южнорусский. Печь располагается в одном из дальних от входа углов. Печной угол (не путать с углом, в котором стоит сама печь) занимает пространство от устья до противоположной ему стены. Если он отделен занавеской или перегородкой, то это будет кухня. Угол, лежащий от устья по диагонали, называется большим, или красным. Здесь стояли стол, сундук, длинные лавки и висели иконы. В четвертом углу под потолком устраивались полати (настил из досок для спанья). Если его выгородить занавеской, получится спальня. В спальне может быть комод и 1–2 кровати. Рукомойник, ведра с водой и весь кухонный инвентарь находятся в печном углу. Красный угол одновременно является прихожей, столовой и гостиной. Такая планировка крестьянских домов распространена от южного Подмосковья до Ростовской области.

Второй вариант – севернорусский. Печь занимает один из углов рядом с дверью, а ее устье обращено к противоположной стене. В смежном углу устраивают полати. Красный угол также лежит по диагонали от устья. При входе в такую избу, первое, что выхватывает взгляд, это иконы (теперь – телевизор). Печной угол со всей кухонной утварью от двери не виден – его заслоняет печь.

Итак, для южнорусского и севернорусского вариантов характерна параллельность оси печи продольной оси дома. В третьем варианте, зародившемся, вероятно, одновременно в разных местах, ось печи перпендикулярна продольной оси дома. На севере этот вариант называют финским, так как он встречается в жилищах обрусевших финнов, на юге – украинским.

Печь стоит рядом с дверью, но устье смотрит не на противоположную от входа, а на боковую стену. Красный угол расположен так же, как и в севернорусской избе, а вот печной – у входа, весь на виду, поэтому он является одновременно и кухней, и прихожей.

Других вариантов нет. Спрашивается, куда же отнести дома со срединным расположением печи? Ну, во-первых, оно совершенно не свойственно жилищам восточнославянских народов. Археологи, правда, выделили довольно обширный район – от Днепровского левобережья до верховий Западной Двины, где когда-то преобладали жилища с очагом посередине, но то были дославянские поселения, в которых пользовались преимущественно открытым огнем (яма, обмазанная глиной или обложенная камнями). Появление камерного очага (печи) потребовало его перемещения из центра на периферию, что и наблюдается при раскопках культурных слоев VI–VIII веков.

Во-вторых, до XIX века жилая часть крестьян-ской избы была однокомнатной и только позже стала превращаться в 2–3-комнатную, отчего для равномерного обогрева всех помещений печь пришлось ставить ближе к середине дома.

Несмотря на значительную материалоемкость, возведение русской печи требовало минимальных денежных затрат: песок, глина, камни, вода – все это было под рукой.

Если в округе отсутствовал камень, печь лепилась из глины, и такие глинобитные печи стояли по сто лет. Если в дефиците была глина, печи клали из каменных глыб и плит, скрепляя их специальными каменными клиньями, а глиной только промазывали щели.

Кирпичные печи стали класть относительно недавно, да и то кирпич в основном не покупали, а с помощью нехитрого приспособления делали самостоятельно. Самодельный кирпич не обжигался, а только просушивался; обжиг происходил уже при топке печи.

Следует отметить постоянность русской печи. Сформировавшись около 10 веков назад, ее конструкция с тех пор дополнилась только одним нововведением – дымовой трубой. Все остальные конструкции, которые предлагались, не привились. Даже история с трубой далеко не однозначна: утвердившись, труба так и не сделалась органичной частью русской печи, а в значительной степени осталась просто приставкой.

В последние 10–15 лет горожане начали приобретать дома в сельской местности. Во многих из них сохранились русские печи. Новые хозяева отзываются о них чаще всего отрицательно: и места много занимают, и пользы от них вроде никакой. Одним словом, у печного шестка сошлись две точки зрения – традиционно-крестьянская и дачно-городская. И стало видно, что для горожанина русская печь – загадка. Ее нужно вновь открыть, с ней нужно подружиться, и она любовно согреет, порадует общением с живым огнем, создаст атмосферу неповторимого уюта и причастности к нашей многовековой истории.